– Готов. – Звучит в наушниках довольный голос моего инструктора. – Слева еще двое.

Разворачиваю машину влево, навстречу стремительно несущимся в мою сторону кораблям. «Иглу» качает, словно в переменчивом воздушном потоке, но здесь не может быть воздуха. Да что же случилось с управлением, черт возьми?

– Влад, возвращайся на базу! – Командует Клара. – Выходи из боя, слышишь?

Вот уж фиг.

Навожу прицел на ближайший ко мне истребитель, готовясь резким движением штурвала уклониться от огня.

Но они не стреляют.

Едва успеваю повернуть голову, чтобы увидеть, как оба вражеских «тайфуна», промелькнув под моим кораблем, бесследно растворяются в мелком крошеве звезд, сверкнув дюзами напоследок.

– Ушли в гиперпрыжок, – пояснила Клара, кажется, с какой-то детской обидой в голосе, – все, домой.

Ну, домой, так домой.

Плавно, осторожно поворачиваю штурвал, и тяжелые, громоздкие конструкции станции медленно наползают на меня, заполняя все видимое пространство. Серебристо-желтоватый металл резко контрастирует с непроглядной чернотой вечной космической ночи, а там, где гигантские рукотворные модули базы скрываются в тени выступающих над ее поверхностью блоков, искрятся белыми точками огни жилых и технических помещений, тщетно пытаясь соперничать с рассыпанными вокруг такими же точками чистых, далеких звезд. Увы – им не дано затмить миллиарды затерянных в бесконечности светил. Звезды, похожие на осколки тонкого хрупкого хрусталя, беззвучно смеются над порождением человеческих рук.

Потому что они – живые.

Насколько могут быть живыми нарисованные звезды в нарисованном мире.

Я на мгновение закрываю глаза, пытаясь утонуть в этой сверкающей глубине, погрузиться в нее, зачерпнув серебристую ртуть звездного света в ладонь. И в следующий миг тяжеловесные конструкции станции начинают вращаться, все быстрее и быстрее притягивая к себе мой крошечный кораблик.

Сердце сжимается ледяным комом. Спустя мгновение, похожее на вечность, мир тонет в кипящем океане вырвавшегося на волю огня и я рассыпаюсь бессчетным количеством частиц, уносящихся к этим недостижимым звездам.

Мне все-таки удается раствориться в этой черной, непроглядной глубине.

– Вы погибли от динамического удара о поверхность станции «Лангар», – раздается где-то в висках лишенный интонаций голос, – примите в связи с этим наши искренние сожаления.

Синева. Белая фигурка падающего в никуда человечка – символ Глубины, созданный когда-то неизвестным дизайнером, имя которого уже давно затерялось в истории. Вот как, оказывается, выглядит выход из виртуальности для рядовых жителей этого мира.

Глубина… Я принимаю твои искренние сожаления, Глубина. Ты плачешь, когда где-то на дне твоей бездонной пропасти гибнут люди, и твои слезы превращаются в тысячи ярких звезд, падающих с небосвода несуществующих планет в доверчиво подставленные нами несуществующие ладони. Я понимаю тебя, Глубина.

И потому не имею права на тебя сердиться.

Черный пластиковый шлем кажется мне необыкновенно тяжелым, это, наверное, сказывается усталость после проведенной мною в киберпространстве бессонной ночи. Освободившись от виртуального костюма, выхожу в коридор и нос к носу сталкиваюсь с бодрым, улыбающимся, и, видимо, отлично выспавшимся Олегатором.

– Пойдем, – хватает он меня за рукав и тащит в свой кабинет. – Вот, полюбуйся.

Олег подходит к своему рабочему столу, ловко щелкает несколькими клавишами и на экране монитора его компьютера появляется ровная колонка какого-то текста, пестрящего множеством латинских символов.

– Что это? – Спрашиваю я своего приятеля. Олегатор довольно ухмыляется, явно испытывая непередаваемое удовольствие от созерцания моей озадаченной физиономии.

– Это хрупкое и необычайно сексуальное тело твоей виртуальной подружки, – глумливо улыбаясь, с пафосом произносит он, – а теперь взгляни вот сюда.

Я пристально вглядываюсь в выведенный им отдельным окном фрагмент машинного кода.

$[ACCESS MODE="@local user"]

$[AREA="@service-area"]

$[I-CONNECT="@autorisation"]

.access data{

user-label: &special;

user-login: dixi;

user-log: skip_logs;

}

.shadow {backup: none;}

– И что означает эта галиматья? – Вяло поинтересовался я, неторопливо пролистывая содержимое окна.

– Понятия не имею! – Хохотнул Олегатор.

– То есть?

– То есть это было встроено в код скопированного тобою образа наподобие подпрограммы. Какой-то специальный модуль, назначение которого мне совершенно непонятно. Могу сказать только одно: эти команды не являются стандартными функциями, с помощью которых описывается внешний облик и прочие характеристики виртуального тела. Так-то вот.

– Забавно… – Честно говоря, я сейчас слишком туго соображал, чтобы оценить всю важность олегаторовой находки. – Скинь мне на машину копию.

– Уже.

– Больше ничего?

– А чего тебе еще нужно? – Насупился Олег. – Паспортные данные? Адрес прописки? Фамилия – имя – отчество? Извини, старик, нету. Чем богаты…

Я почувствовал себя ужасно виноватым.

– Не злись, Олежка, я знаю, что ты старался… – Примирительно произнес я. – Просто устал, мозги уже почти кипят. Прости.

– Всю ночь в Глубине проболтался? – Понимающе прищурился Олегатор.

– Угу.

– Вали спать. Потом поговорим.

Я с благодарностью кивнул и отправился в свою комнатушку, заглянув по пути лишь в туалет, выстудившийся за ночь до состояния дурно пахнущего холодильника. Уже перед дверями моей комнаты я догадался взглянуть на часы. Семь утра. Неплохо погуляли…

Сил хватило только на то, чтобы доползти до раскладушки. Рухнув на подушку, я закрыл глаза и тут же провалился в глубокий, вязкий сон, состоящий из бесконечной темноты, в которой кто-то рассыпал щедрой рукой миллиарды далеких хрустальных звезд.

03

Меня разбудил Денисов.

– Вставай, боец, нас ждут великие дела, – прогремел он, бросая на пол две огромные спортивные сумки, раздутые словно удав, проглотивший по недоразумению средних размеров слона. Я приподнялся на локте, стараясь сбросить с себя последние обрывки сна, настойчиво цепляющегося за мое сознание.

– Здесь твои шмотки, – пояснил Денисов, – теперь заживешь, как король.

– Здравствуйте, Денис Вениаминович, – запоздало поприветствовал его я, потянувшись за сигаретой к валявшейся рядом с телевизором пачке.

– Поешь сначала, – заботливо посоветовал он, глядя, как я, щелкнув зажигалкой, выпускаю к потолку тонкую струйку дыма. – Ну, рассказывай. Как ты тут? Не обижают?

– Денис Вениаминович, скажите откровенно… Вы знали? – Задал я вопрос, который мучил меня на протяжении вот уже последних нескольких дней.

– О том, во что именно ты вляпался и чем все это может для тебя закончится? – Сразу став каким-то серьезным, переспросил он.

Я кивнул.

– Откровенно? Нет.

Он нахмурился, помолчал немного, затем вытащил из моей пачки еще одну сигарету, размял в пальцах, закурил и продолжил:

– Мне пришлось поднять все свои связи, чтобы выяснить об этом ночном нападении хоть что-то. На это ушло чертовски много времени и сил, но ничего не получалось. Никаких зацепок. Потом на меня вышел Кролевский…

– Кто?

– Алексей Анатольевич. Мы были немного знакомы, но он работает не в нашем ведомстве, в смежном… Он объяснил ситуацию. И убедил меня, что лучшим выходом было бы привести тебя сюда.

Денисов поднял глаза и изучающе посмотрел на меня, словно пытаясь определить, как я отреагирую на его слова. Верю ли? Держу ли на него обиду за то, что не без его содействия я оказался запертым в этом мрачном здании, без права свободного перемещения за его пределами?

Верю. Держу.

Но прекрасно понимаю, что иного выхода у него просто не было.

Равно как сейчас нет выхода у меня.

– Денис Вениаминович, вы понимаете, что теперь меня отсюда уже не выпустят? – Устало поинтересовался я, затягиваясь горьким и приторным на голодный желудок дымом. – Что ваши коллеги, заполучив в свое распоряжение настоящего дайвера, в лепешку расшибутся, чтобы оставить его у себя? Уж не знаю зачем. Выполнять задания в Глубине, искать лазейки в чужих программах, просто для того, чтобы исследовать его способности…